Из Екатеринослава — в авангард советской химии

Гавриил Ефремович Пушин родился в 1896 году в Екатеринославе (ныне Днепр). Родом из еврейской семьи, он с юности стремился к знаниям, получив высшее образование в годы революционных потрясений. Его путь в большую промышленность начался в 1920-х — эпоху, когда Советская власть отчаянно строила новое государство на руинах империи. В 1924 году Пушин вступает в ВКП(б), тем самым открывая себе путь в элиту технической интеллигенции молодой страны.

Его профессиональный рост был стремительным. В Донбассе и Харькове он руководил инженерными проектами, получая репутацию специалиста с твёрдой рукой и технической хваткой. В начале 1930-х его назначают главным инженером строительства азотно-тукового комбината в Горловке — одного из ключевых химических предприятий страны. А позже — главным инженером на аналогичном проекте в Кутаиси, в самом сердце Грузинской ССР.

Мозг химической индустрии СССР

К 1931 году Пушин уже входит в высшее руководство Главхимпрома — он становится заместителем главного инженера всего химического комплекса тяжёлой промышленности СССР. Это был пост не просто значимый, а стратегический: химическая промышленность в СССР была не только экономическим, но и военным приоритетом.

Именно такие люди, как Пушин, воплощали в жизнь индустриализацию страны, превращая планы пятилеток в гигантские заводы, тысячи тонн удобрений, топлива и сырья. Он работал практически на износ, как и тысячи инженеров его времени — одержимые идеей великого прорыва.

Но в сталинской системе власть не прощала ни ошибок, ни амбиций. Особенно — интеллигентам, да ещё и с еврейскими корнями.

Точка невозврата: октябрь 1936 года

21 октября 1936 года Гавриил Пушин был арестован. Официальная причина — участие в "параллельном антисоветском троцкистском центре". Это звучало как приговор уже в момент ареста: началась вторая волна большого террора, и Второй Московский процесс должен был продемонстрировать "непоколебимую решимость" советской власти бороться с внутренним врагом.

Пушина обвинили в шпионаже в пользу Германии и в участии в заговоре против государства. На суде он признал себя виновным. По его показаниям, завербован он был неким Станиславом Ратайчаком, якобы связным троцкистской организации. Сегодня такие "признания" вызывают сомнения — следствие НКВД славилось методами, заставлявшими любого признаться в чём угодно.

Смертный приговор за лояльность

30 января 1937 года Военная коллегия Верховного Суда СССР вынесла приговор: расстрел. Уже на следующий день, 1 февраля, он был приведён в исполнение. Гавриилу Пушину было всего 41 год.

Его имя исчезло из всех документов, указов, справочников. Стерто, как будто его не существовало. Люди боялись вспоминать даже знакомство с ним — такое было время. Только архивы хранили истину, запертую под грифом "совершенно секретно".

Посмертное возвращение

Только в 1963 году, спустя более четверти века, имя Пушина вновь появилось в стенах Верховного Суда СССР. Его реабилитировали, официально признав, что дело было сфальсифицировано, а приговор — ошибочен. Это было частью масштабного процесса разоблачения сталинских репрессий. Однако Пушин уже никогда не узнает, что его имя очищено, а государство, которому он посвятил жизнь, наконец признало свою вину.

Забытые герои индустриализации

История Гавриила Пушина — это не только трагедия одной жизни. Это портрет целого поколения советских инженеров, учёных, специалистов, которые строили страну, а потом оказались "врагами народа". Его судьба — напоминание о том, как в сталинскую эпоху человеческая жизнь могла быть принесена в жертву политическим страхам, догмам и подозрениям.

Он не был политиком, не был бунтарём. Он строил заводы. Он работал. Но и этого оказалось достаточно, чтобы быть уничтоженным.

Память важнее страха

Сегодня, когда мы вспоминаем имена, вычеркнутые из истории, важно не просто констатировать факты. Важно возвращать голос тем, кто его потерял. Гавриил Пушин — один из многих, чья жизнь стала частью великого советского проекта, но закончилась на дне архива и в безымянной могиле. Его имя должно звучать, чтобы мы не забывали: индустриализация строилась не только планами и лозунгами, но и судьбами конкретных людей, отданными на алтарь истории.