Детство в тени войны

Когда начинается история Рудольфа Андреевича Борецкого, кажется, что это сценарий фильма: 11-летний мальчик, оставшийся с больной матерью в нацистски оккупированном Киеве, отец ушёл добровольцем на фронт, а сам ребёнок выживает, помогает другим, приводит домой осиротевших сверстников, делит с ними крошечный паёк. Его мать, Ядвига Войцеховна, художница по костюмам, нашла в себе силы не только выжить, но и воспитывать троих детей — своего сына и двух приёмных.

Такие истории не просто остаются в памяти — они формируют характер. Борецкий с детства усвоил: жить — значит бороться, помогать, не бояться. Эти качества он пронёс через всю свою жизнь.

Первые шаги: от учителя логики до репортёра

После войны Рудольф быстро наверстал пропущенное в школе и в 16 лет поступил на философский факультет Киевского университета. Тогда казалось, что его путь будет академическим, возможно, тихим и незаметным. Но судьба распорядилась иначе. По распределению он оказался в Константиновке, где преподавал психологию, историю и логику сразу в четырёх школах. Чтобы заработать на жизнь, приходилось бегать с урока на урок по всему городу. Именно в Константиновке он впервые попробовал себя в журналистике, сотрудничая с местной газетой.

Москва, Шаболовка и телевидение

В 1954 году он переехал в Москву. Начал писать для Детской редакции Всесоюзного радио, где его заметили. Уже в 1956 году он оказался на Центральной студии телевидения на Шаболовке. Это было время, когда телевидение только-только становилось частью повседневной жизни. И именно Борецкий стал одним из тех, кто не просто делал эфир, но осмысливал, каким оно должно быть. Молодёжные передачи, документальные фильмы, прямые эфиры с космодрома и международных фестивалей — за всем этим стоял он.

Создатель нового языка телевидения

Борецкий не просто работал на телевидении — он создавал его как язык, как культуру. Он был первым в СССР, кто защитил кандидатскую диссертацию по телевизионной журналистике. Его учебники переведены на множество языков, а понятие "телевизионная программа" в профессиональном смысле — его заслуга.

Своим студентам на факультете журналистики МГУ он всегда говорил: телевидение — это не про аппаратуру, а про человека. Его лекции были живыми, наполненными не только фактами, но и чувствами, историей, контекстом. Он умел увлечь и заразить любовью к профессии.

Против системы — за телевидение

В 1970-х Борецкий столкнулся с жёсткой критикой и травлей. Его обвиняли в "ревизионизме", за "чрезмерное увлечение западными методами". Но его научные труды были слишком серьёзны, чтобы их игнорировать. Благодаря поддержке Ясена Засурского он сохранил преподавательскую деятельность и был откомандирован в Польшу, где стал профессором университетов в Катовице и Варшаве.

Там он читал лекции о системах массовой информации, участвовал в научных исследованиях, писал книги. Он стал свидетелем и комментатором падения коммунизма в Польше, тесно общался с Войцехом Ярузельским. Позже написал об этом книгу — "Мой генерал".

Вернувшись домой: наука, воспоминания, литература

В 1990-х Борецкий вернулся в Россию. Снова стал преподавать, писать. Его "Беседы об истории телевидения" — не просто учебник, а живая летопись развития медиа. В них — и личная боль, и трезвый анализ, и восхищение телевидением как явлением.

В последние годы жизни он обратился к литературе. Его автобиографическая повесть "Качели" — это голос ребёнка, прошедшего через войну, оккупацию, голод, страх, но не потерявшего достоинства. В ней нет патетики, только честность.

Учитель поколений

Он был строгим экзаменатором, но щедрым наставником. За годы преподавания в МГУ Борецкий подготовил десятки учёных, сотни журналистов. Под его руководством защищались кандидатские и докторские диссертации, создавались новые кафедры, рождались современные форматы. Его уважали, к нему тянулись, его слушали.

Он понимал телевидение как отражение общества и одновременно как инструмент его формирования. Его идеи о "человечном телевидении" и сегодня звучат как вызов — и телевидению, и зрителям.

Наследие

Рудольф Андреевич Борецкий ушёл из жизни в 2012 году. Но он остался в телеэкранах, книгах, голосах студентов, в самом телеэфире. Его работы продолжают изучать, цитировать, обсуждать. Его ученики стали известными журналистами, его книги — настольными в учебных заведениях.

Он прожил жизнь, достойную экрана. Только экран этот — сама история страны.