Родословная с имперским шиком

Наталья Сергеевна Лебёдкина родилась 6 июня 1918 года в Виннице, в семье, о которой принято говорить — «в ней кровь империи». Её отец, Сергей Иванович Лебёдкин, был врачом и внуком директора Пробирной палаты, а мать, Мария Платоновна Вердеревская, — дочерью адмирала Петра Васильевича Вердеревского. Редкое сочетание науки и военной выправки стало судьбоносным: девочка получила блестящее домашнее образование, включая музыку, историю, литературу, французский и немецкий, а затем — строгие науки.

Жизнь Лебёдкиных была кочевой: из Винницы в Крым, затем — Минск, и к 1934 году семья обосновалась в Ленинграде. Там, среди стен одного из ведущих вузов страны, биофаке Ленинградского университета, Наталья начала свой путь в большую науку.

Выбор за жизнью — биология вместо балета

В отличие от многих девушек своего круга, Наталья выбрала не театр и не медицину, а биологию — конкретную, точную, со скальпелем в одной руке и микроскопом в другой. Уже в студенческие годы она подмечала мельчайшие детали строения черепов животных, и именно эта область навсегда станет её научной страстью. Окончив университет с отличием, она поступила в аспирантуру Института имени П. Ф. Лесгафта, чтобы углубиться в морфологию.

Блокада, смерть и эвакуация в никуда

1941 год перевернул её судьбу. Вместе с семьёй Наталья осталась в блокадном Ленинграде. Отказ от эвакуации обернулся катастрофой: её отца арестовали и приговорили к расстрелу, позже заменённому на 10 лет ИТЛ. Он погиб в заключении. В 1942-м мать Натальи умерла от дистрофии на станции Буй при эвакуации. Молодая учёная осталась одна — буквально без опоры и без будущего.

Она устроилась медсестрой, затем санинструктором на санитарный поезд и прибыла в Москву, где поселилась в коммуналке у тёти. Жизнь началась с нуля — без родителей, без стабильной работы, но с всё тем же неугасимым стремлением к науке.

От кафедры к наре: лагерь за анекдот

В 1944 году Лебёдкина устроилась ассистентом в Технический институт рыбной промышленности, затем — на кафедру зоологии МГУ. Всё шло к научной карьере… пока в 1951 году ей не припомнили вечернюю болтовню: по доносу за анекдот её арестовали. Суд по 58-й статье РСФСР приговорил её к пяти годам лагерей. Лебёдкина оказалась в ИТЛ в Куйбышевской области — там, где ломают судьбы, характер и позвоночники.

Она выжила. В 1953 году, после смерти Сталина, была освобождена по амнистии. Работать в вузах ей было запрещено, и она изготавливала препараты на фабрике медучпособий — скрупулёзно, тщательно, без права на науку.

Возвращение в науку и революция в черепах

После реабилитации в 1955 году Наталья Сергеевна вернулась в науку — в лабораторию эмбриологии позвоночных Зоологического института. Здесь она начала то, что позже назовут «революцией в морфологии»: исследовала развитие и филогению костного черепа амфибий.

Её кандидатская диссертация касалась морфофункционального анализа черепа зайцев и полёвок. А докторская, защищённая в 1976 году, охватила развитие костного черепа хвостатых амфибий и предложила новую трактовку происхождения наземных позвоночных.

Её книга «Эволюция черепа амфибий», вышедшая в 1979 году, стала классикой: она до сих пор цитируется как эталонная работа в области эволюционной морфологии. В 1982 году за неё Лебёдкина получила высшую премию Московского общества испытателей природы.

Учёный с голосом лагеря, душой профессора

С 1973 по 1975 год Лебёдкина читала курс сравнительной анатомии в МГУ — уже в статусе одного из ведущих специалистов в своей области. Студенты обожали её за точность, уважали за жёсткость и обожглись на её голосе — с хрипотцой лагерного воздуха, с хлёсткой речью человека, не имеющего иллюзий.

Но в душе она оставалась интеллигентной дворянкой, носительницей русской культурной традиции. Книги, музыка, тихие вечера и работа до глубокой ночи. Она стала символом стойкости, таланта и научной честности.

Наследие на века

Наталья Лебёдкина умерла 7 июня 2000 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище, где покоятся имена, составлявшие славу российской науки и культуры.

О её судьбе редко вспоминают. Но в каждом учебнике по эволюционной морфологии, в каждом цитировании её трудов по анатомии амфибий — звучит её голос. Голос женщины, которая прошла блокаду, лагеря, научную изоляцию и осталась собой.